8.
Под ногами шуршала трава, тут и там взлетали встревоженные насекомые, россыпей камней становилось всё больше и больше. Сперва камни только проглядывались сквозь травяные заросли, потом поглотили большую часть зелени, придавили собой. Дорога с каждым шагом становилась всё более каменистой и крутой. Василий мужественно терпел физические трудности и шагал молча. Подумаешь – возраст, не так уж и много, с точки зрения вечности!
- А может, у вас здесь не только времени, но и возраста тоже нет? – решил он поинтересоваться.
Селяви вопросу не удивился. Терпеливо, отчеканивая каждое слово, словно говорит с малым ребёнком, ответил:
- Для тебя… для каждого из нас. Есть всё. Всё, что нужно каждому (Il y a tout ce dont vous avez besoin)! Впрочем, вернёмся к вопросам воспитания, дорогой друг, - пёс усмехнулся, - если ты не против, конечно.
Никто не заметил, что вместе с ними в гору поднималась божья коровка, уютно устроившаяся на спине у Василия. Время от времени она взлетала и будто бы осматривала окрестности, затем усаживалась на прежнее место. Иногда она перелетала на хвост Селяви, но продолжала следовать со всеми.
- Я заметил, что в современном обществе воспитанием детей чаще занимаются женщины, - стал рассуждать Селяви. Но Василий его немедленно перебил.
- Tu n'y es pas! Это в России, а в Европе – совсем не обязательно. Опять же, если вспомнить Жан-Жака Руссо, например. Мужчина, воспитывающий ребёнка, – Василий расхохотался. - Пусть даже вымышленного…
- Если говорить о временах Жан-Жака Руссо, то от детей там чаще избавлялись, отдавая в приюты, чем воспитывали. Но я не для этого заговорил про воспитание – (je parle de tes enfants) речь не о чьи-то детях, о твоих …, - пёс многозначительно посмотрел на мужчину.
Василий промолчал.
- Ты не задумывался, почему у мужчин всегда обстоятельства, а у женщин-матерей никогда? – продолжал пёс. – Зачем ты тогда ушёл из дома – тu as tout compris (ты, наконец, разобрался)?!
Василий заметил ползущую по его плечу божью коровку и накрыл ладонью. Поднёс к уху – послушал. Внутри зашуршало, защекотало. Василий растопырил пальцы и забубнил:
- Божья коровка, улети на небко, там твои детки кушают конфетки!
- Absolument (Вот именно)! – подхватил Селяви, - Ты хоть раз задумывался, какую «сладкую жизнь» устроил им, пока искал свои собственные смыслы! Пока самоутверждался! Или какие ты там себе навыдумывал причины и оправдания?!
- Ты не понимаешь, каково это – не видеть смысла существования, потерять себя! – возмутился Василий. – On ne vit qu'une fois (Жизнь одна)! А я сам себя загнал в клетку, сам…
Он растерялся, подбирая слова.
- Как я мог оставаться с ними? Как я мог продолжать обманывать их обеих?
- Ну да, ты предпочёл ретироваться – пусть без тебя разбираются, – усмехнулся пёс. - С детьми пусть разбираются, с бытом, с обязанностями и обязательствами, с деньгами, в конце концов! C'est vrai (Верно)?
Чем выше они взбирались, тем более разрежённым становился воздух – здесь не то что разговаривать и спорить, дышать уже делалось непросто. Василий вытер пот со лба ладонью и попытался вспомнить. Её и… её…
- Понимаешь, я не хотел романов, тем более со студентками! – стал оправдываться он. – Но как было противостоять? Все так быстро закрутилось! Мне кажется, мы оба пытались сопротивляться… оба. Но оба не справились.
- Ну да. Сопротивление оказалось бесполезным, - усмехнулся Селяви. – Вы слишком увлеклись философом-романтиком, пока старина Фрейд ухмылялся на вас обоих. Ты пойми, je ne te juge pas (я не осуждаю тебя) – у меня и мыслей таких нет, и прав…
Пёс устал не меньше, но изо всех сил крепился, ступая по камням и перепрыгивая с валуна на валун. Обуви, как известно, он не носил и уже несколько раз наступил на что-то острое. Вот только раны затягивались мгновенно, не мешая размышлениям путников.
- Я не осуждаю. Я хочу понять человеческую натуру. Je suis curieux (Мне просто любопытно).
- Любопытно, значит, - удивился Василий. – А у самого-то дети… то есть, щенки имеются? Никогда не видел пса, воспитывающего щенков – они всегда с сукой!
Пёс ответил не сразу, сперва присел передохнуть. Божья коровка, пользуясь случаем, поднялась с его хвоста и перелетела на цветок. Зарылась в его лепестках.
- У меня никогда не было щенков, - наконец, признался пёс.
- Почему? – удивился Василий.
- Позволь, я не буду отвечать на этот вопрос? C'est une question très personnelle (Он слишком личный).
Василий усмехнулся и пожал плечами:
- Как интересно устроена жизнь: у одних - с избытком, у других – ничего.
Селяви полез мордой в траву, поковырял там носом и вылез, весь покрытый жёлтой пыльцой. Чихнул так, что вдалеке в горах отозвалось громогласным эхом.
- Да. Блага и богатства распределяют не поровну, как говорится, и «вопреки идеям коммунизма и равенства». Но заметь, L’homme n’apprécie pas ce qu’il a (что бы человек не получил – много или мало – он всегда чем-то недоволен).
- Что ты имеешь ввиду? – поинтересовался Василий. Он улёгся животом на землю и тоже нырнул лицом в траву. Поближе к зелени – побольше кислороду.
– Я жил с людьми, я наблюдал. И вот, что заметил: когда человеку дано мало – он возмущён, что недостаточно. Завидует. Ругает родителей, правительство, высшие силы. А когда дано много – говорит, что хочет настоящих трудностей, а его лишили возможности проявить себя. Tu ne trouves pas ça bizarre? (Тебе не кажется это странным?)
Василий перевернулся на спину и задумался.
- Вообще, да! Ты прав. Я понял твою мысль. Я читал: во «времена застоя», например, люди от скуки разводились. От излишка благ и отсутствия трудностей.
- Слушай! – Василий резко поднялся и сел. – Ну не потрындеть же мы здесь собрались?! Où allons-nous (Что мы всё идём-идём) – и не понятно, зачем?
- Можно подумать, ты, когда жил, понимал, зачем? Может, смысл не в цели, а в процессе? – ответил пёс и уселся рядом. Chacun porte sa croix en ce monde (Каждый несет свой крест в этом мире).
Божья коровка оставила свой цветок и отправилась выискивать другой – опустилась на сине-фиолетовый. Centaurea montana («Василёк горный»). Цветок закачался, привлекая внимание собеседников.
- А ты помнишь, как она тебя называла ласково? – неожиданно спросил пёс.
- Je m’en souviens (Помню), - задумался Василий. - Василёк.
Комментариев нет:
Отправить комментарий