11.
- А хочешь фокус? – неожиданно спросил Селяви. – Répète après moi (Повторяй за мной).
И бросился по направлению к обрыву. Василий ничего не успел сообразить, как пёс, разбежавшись, прыгнул… и исчез в тумане.
Василий в недоумении бросился следом. Прежнее понимание физических законов гласило: упадёт и разобьётся, но учитывая обстоятельства, вопрос о смерти был под большим сомнением. Василий, добежав до края обрыва, не задумываясь прыгнул туда же.
Очнулся в белой вате - та пружинила и немного покачивала. Василий лежал наотмашь и щурился от яркого света. Лежать было хорошо и приятно, словно на взбитом зефирном облаке. Селяви лежал рядом, радостно помахивая хвостом.
- Ты же говорил: зефир могут только дети? - пробубнил удивлённый Василий.
- Regarde-toi! (А ты на себя посмотри!) – тявкнул пёс в ответ.
Василий нехотя порылся в карманах – как на себя посмотреть? Может, найдётся карманное зеркальце. Или фольга от шоколада – она тоже немного отражает. А ещё там должен быть водный пистолет, огрызок карандаша и ластик. И повязка пирата на один глаз.
Ничего такого в карманах не обнаружив, Василий поднёс к носу руку, чтобы почесать, и … уставился на собственные пальцы. С ними было что-то не так! И со всей рукой! И с ладонью! И другой!! Пальцы, ладони – обе руки были значительно меньше – они были детскими. Василий потёр глаза и замотал головой, отгоняя наваждение.
- Tu aimes ça (Нравится?) Неожиданно, да? – тем временем продолжал беседу Селяви.
- Que m'est arrivé (Что со мной?) – вскрикнул Василий и вздрогнул от того, что услышал. Давно он не пускал таких петухов – в последний раз на стыке двенадцати и тринадцати годочков!
- А ты что же, до тринадцати в сказки верил? – удивился Селяви. – Обычно в Деда Мороза и зефирные облака помнят лет до семи. Tu as une personne unique. (Уникальный ты, Василий, случай!)
Пёс спрыгнул со взбитой перины и куда-то исчез, почти сразу вернувшись с зеркалом в зубах. Такое же изящное, с витиеватыми узорами, как недавно виденные Василием урны у кафе, только на этот раз узорная рамка была вырезана из дерева.
- Regarde (Смотри!) – протянул другу.
В круглом отражении на Василия смотрел мальчишка. С прямыми соломенными волосами, белыми ресницами и бровями, с острым прямым носом. Мальчишка ухмыльнулся и рассмеялся.
- Quel âge as-tu (Сколько тебе?) – спросил сам себя. – Минус сорок девять? Минус Пятьдесят?
- Ну круто же! – пёс уселся рядом, лизнул Василия в его острый прямой нос, затем слегка укусил за коленку.
- C'est cool (Круто!) – согласился Василий. Точнее, Вася – Василёк. – И что, это теперь навсегда?
- Bien tu as rêvé (Размечтался!) – усмехнулся пёс.
- Тогда зачем?
- Какой-то ты замороченный стал, Василий. Je suis fatigué de toi (Устал я от тебя), - миролюбиво пояснил пёс. – Забыл ты, что такое «просто быть счастливым»! А вот дети знают, как быть счастливыми. Как радоваться всякой ерунде в кармане, как её собирать – это ерунду, вроде гвоздей, огрызков карандашей, монет, деталей конструктора и прочее, прочее. И просто хохотать, если смешно. И улыбаться, если радостно. Улыбнись, Василий! Je voulais que tu souries à nouveau (Я просто хотел, чтобы ты снова улыбался).
- То есть, ты поменял мою внешность, мой голос, и думаешь, что я сразу стану весь такой радостный, счастливый и незамороченный?! – усмехнулся Василий. – C'est ridicule (Смешно)!
- Premièrement (Ну, во-первых), не я, а ты сам…
- Как это? – не поверил Василий.
- Deuxièmement (Во-вторых), не нравится – меняйся обратно!
- Je ne comprends pas (Я не понимаю), как это я сам? Je n'ai rien fait (Я ничего не делал!) – стал оправдываться Василий.
- Сам, ещё как сам, потому что только дилетант мог изменить внешность, а то, что внутри – мышление, опыт и прочее – оставить прежним! Брак, Василий! Халтура! Bousillage!
- Да без проблем! - обиделся Василий, - сам, так сам! Как обратно, спрашиваю?! S'il vous plaît.
- Tout sera comme dans un conte de fées (как в сказке): откусишь с одной стороны – уменьшишься, откусишь с другой – подрастёшь! – подсказал пёс.
- С одной стороны чего? – переспросил Василёк, но тут же догадался сам.
Зефир! Всё вокруг было – сплошной зефир! Нежно-розовый, небесно-голубой, лимонный, белый и даже полосатый. Василий сунул руку в ближайшее облако и достал оттуда зефиренку из двух аккуратных половинок – одна малиновая, другая белая. Полюбовался, покрутил туда-сюда, разломил на дольки, понюхал. Вопросительно посмотрел на пса – тот повёл холкой, но никак не прокомментировал.
- Ну что ж…, - задумчиво сказал юный Василий юным голосом и откусил по-взрослому - половину.
Разжевал, проглотил. Подождал. Поглядел на свои брюки, рукава.
- А одежда, я не понял – со мной растёт и уменьшается? – уставился он на пса.
- Угу! – коротко заверил пёс.
- А ты говоришь, дилетант! Ха! Je suis un grand spécialiste (Мастер)! – усмехнулся Василёк и проглотил остатки малиновой дольки. Снова подождал. Но ничего не поменялось.
- Промазал, Василий, - дружелюбно заявил Селяви. – Mords le deuxième (Давай вторую кусай)!
- А запить нету? – стал канючить Василий, - прямо как в детстве для родителей.
- Вася, не капризничай, трескай, - тявкнул Селяви, но пару бутылочек лимонада из облака всё же выудил. – Тебе «Тархун» или «Байкал»?
- Мне «Колокольчик», s'il vous plaît.
Сладкие пузырьки лимонада ударили в нос, защипали во рту – Василий зажмурился от удовольствия, раскинул руки и захохотал. Громко и долго. Потом выдохнул, опрокинув голову и выпил остатки прямо из бутылки, затем вгрызся белыми зубами в белую зефирную половинку.
И вырос. Вместе с одеждой. Вместе с каждой из брючин, с каждым рукавом, с воротом и карманами. Кроссовки тоже выросли.
- Voilà, - сказал вновь повзрослевший Василий взрослым голосом и по-детски поклонился. По-клоунски.
Сунул руку в карман, выудил оттуда красную пимпочку и нацепил на нос.
- Allez-ap! – подпрыгнул и сделал сальто, следом колесо и встал на руки. Вытянул носочки, покачался на руках вперёд-назад и, закинув ноги через спину, с прыжком вернулся в привычное положение. Потёр восторженно ладони:
- Помнят, помнят рученьки и ноженьки! Ils se souviennent (Всё помнят!) Эх, жизнь была свободная! Пожрать не всегда под рукой, зато сво-бо-дааааа! Чистые бескрайние поля, дорога в никуда, солнце, ветер, снега и Принцесса!
- Полагаю, Принцесса – это всего лишь лошадь?
- Oui.
- Tu es un romantique (Романтик ты, Василий!) Светлая душа нараспашку! – вильнул хвостом Селяви и покосился на пролетающую мимо божью коровку.
Та приземлилась на горлышко бутылки из-под «Колокольчика», заползла внутрь, повозилась там немного и высунулась наружу.
- Нам пора, это была остановка «Вернёмся в детство», les portes sont fermées (двери закрываются)! – сказал пёс и… всё исчезло.
Комментариев нет:
Отправить комментарий