Неделю мы жили просто изумительно! Не считая
нескольких сцен на тему «Мама, я хочу обратно», «Мама, гуляй со мной, играй со
мной, всё делай со мной», «Мама, я хочу к бабушке, я хочу к папе, я хочу…
куда-нибудь уже хочу» и «Это что же, на мой день рождения теперь совсем никто
не придёт?!». При всём при том, что день рождения у Апельсинки наступал через
две недели. Но она всё рассчитала и почему-то решила, что никто не придёт.
Именно на её день рождения – никто.
Сразу же по возвращению из лагеря я уставилась в
компьютер. У меня была такая работа замечательная – богом благословленная и
людьми одобренная – называется «Сама себе фрилансёр». Чего заработаешь – то и
твоё. Хошь – гуляй, а хошь – работай. Начальников – нет, контролёров – нет,
надсмотрщиков – нет. Ляпота! Денег, правда, - тоже нет. Но, всё равно, -
ляпота!
Я уставилась в компьютер. А Апельсинка уставилась
мне в спину.
- А сколько время?
- А когда вечер?
- А мультики утром или потом?
- Есть хочу!
- Хочу гулять, но только с тобой!
- Давай мультики вместе посмотрим!
Ну, и так далее. Моя спина всё это слушала, а моя
лицевая часть извергала нелицеприятные ругательства. Непечатные. Не буду
уточнять, какие. Приведу печатные.
- Милая, если я буду с тобой гулять, мультики
смотреть, разговаривать, - у нас него будет… жрать!!!
Да-да, я так и говорила. Искромётно и находчиво.
Вернее, доходчиво. Доходчиво для любого другого ребёнка, но не для моего. Для
моего аргументов хватало ровно на час. Вру, - на половину часа. По его
истечению Апельсинка снова обращалась к моей спине.
- Я хотела сказать, - она повышала голос, реагируя
на мой напрягающийся затылок, - Выслушай меня до конца! Я только хотела сказать,
то есть спросить – а через сколько дней у меня день рождения?
- Сама посчитай, тебе уже восемь лет! – негодовала я
и пыталась вернуть убегающую мысль.
Небольшое рассредоточение выводило меня из творческого
потока мгновенно, а возвращаться приходилось по одной и той же схеме:
напряжение, расслабление, музыка и … меня нет. А прыгать из «меня нет» и
«обратно» было довольно болезненно, но Апельсинке пока такого не объяснить. И
вот, «я есть». И я уже рррычу!
- Пожалуйста, займись чем-нибудь полезным! Порисуй,
почитай, повырезай, - говорила я своё коронное. Общемамошное и общепринятое
заезженное. Не по-мо-га-ло!
- А ты мне подаришь подарок?
- А мы пойдем в кафе?
- А ты купишь мне такие свечки специальные для
торта?
- А что ты мне подаришь?
- А мы с самого утра будем праздновать?
- А ты работать не будешь в мой день рождения?
- Рррр, - это
уже мои слова, я здесь.
А Апельсинка хлюпает носом и ложится на диван.
Демонстрация мне обиды на лицо. На лице и во всё лицо. Ну что ты будешь
делать?!
- Милая, мне работать надо! Если я заработаю, я всё
куплю! Дай мне, блин, заработать! – говорю я со смесью вкрадчивости и
убедительности.
- А сколько ты уже заработала?
- А на что хватит?
- А можно я сама выберу?
- Ррррр, - это я опять мои слова. – Ты же знаешь, я
не люблю слово «сколько»! Ты же знаешь, что я не умею считать! – смешно, но это
правда.
Эту мою особенность Апельсинка очень хорошо знала и
всегда с удовольствием пересчитывала за меня сдачу. Пересчитывала с удовольствием,
а читать не любила. Приоритеты.
- Не спрашивай у меня «сколько», пожалуйста! Лучше
почитай что-нибудь! – уже не ругала, свирепствовала я.
- Не буду, - примирительно говорила Апельсинка, не
уточняя, что именно не будет, и шла целоваться.
Неделю мы жили просто изумительно! А через неделю
под холодильником обнаружилась лужа. Нет, – лужища.
На кухню я заходила часто. Поставить чайник,
выключить чайник. Поставить чайник, выключить чайник. Ну и так далее. На этот
раз – не помню – поставить или выключить. Захожу, чувствую – носки мокрые. Я по
дому исключительно в носках перемещаюсь. У меня ноги мёрзнут без них. Или в
подследниках. Это такие – носки без верха. Тёпленькие.
- Блин, опять ноги намочила, - сдергиваю я один
носок или подследник – не важно, и смотрю на лужу.
Не смотрю – уставилась. Так более живописно звучит.
И к правде ближе. Уставилась и размышляю: холодильник сломался? Обхожу его по
периметру и открываю дверцу. В лицо пахнуло приятной прохладой - работает! И я
продолжаю поиски источника наводнения.
В этот момент стиральная машинка щёлкает и начинает
исторгать из себя жидкость. Это я по звуку поняла. И по картинке – тоже. Лужа
начинает стремительно увеличиваться. Я открываю дверцу под рукомойником – и в меня
летит мыльная струя. Нехилая такая, как из шланга. Трудно такое назвать
привычным для сантехники словом «подтекает».
Я ловлю струю рукой и пытаюсь куда-нибудь
перенаправить. Но куда? В окно – слабовата, унитаз через две стены. И я
нащупываю здесь же под умывальником ворох тряпья. Поможет, но ненадолго.
Дальше спасаюсь ведром - черпаю в него из лужи. А
машинка, тем временем, приступила ко второму извержению воды. И снова – да
ладом. Струя, рука, тряпка, ведро. Это уже система. Отлаженная. К третьему
извержению (ну должна же машинка достирать, не прерывать же процесс на
полуслове?!) я была морально и физически вполне себе готова.
- Мама, что ты делаешь? - прибегает любопытная
Апельсинка.
У неё время мультиков только сейчас закончилось, а то
бы она не пропустила стихийного бедствия ни за что. А так – только к
последствиям поспела.
- Сражаюсь за чистоту, на, вылей из баночки, -
вручаю ей работу.
- Мама, а в ванной вода не проходит! – сообщает она
повышенным тоном из недр помещения о новых «стихийных бедствиях».
Как бы нам и дома не пришлось мыться через день! Через
два. Три… Это я о причине побега из лагеря размышляю и отправляюсь выяснять –
что прорвало в ванной? Не прорвало – наоборот.
Нда, вода стоит по щиколотку. Ни туда, ни сюда.
Стабильная. Как заработная плата президента.
- Что же тебя удерживает? - перебираю я возможные
варианты.
С некоторых пор в ванну повадились лазать коты –
водицы попить. А у них круглогодичная линька. Обильная. И стабильная. Выгребаю
склизкие шерстяные ошметки из сливной дырки. Много выгребаю. Надо же, словно и
не водицу пили, а мылись, как порядочные люди! И брились, видимо.
Вытащила приличного такого размера ком. Утащила в
помойное ведро.
Возвращаюсь в предвкушении – сейчас мои муки закончатся и вода
отступит. Но какое там?! Вода – ни в какую! Стоит себе и стоит.
Ищу новые источники застоя. Путём сложнейших
умозаключений, коих не свойственно женщинам (не подумайте ничего –
исключительно речь о сантехнике!), догадываюсь – это как-то связано с кухней и
лужей под холодильником!
Опускаюсь на колени и ныряю под ванну. Ага! Так и
есть! Труба - общая! Там забилось – тут забилось. И наоборот, тут забилось -
там забилось. Круговорот воды в моей квартире. Был круговорот. Теперь – встал.
Встаю и я. С колен. И…
Не со зла так, от небольшого раздражения – наааа по
трубе ногой. Слышу – квах, буль, жуууууууууррр на кухне. Вах-вах, круговорот
возобновился, и прямо на пол. Пойду ловить под холодильником. Нет, - лучше
побегу. С тряпкой наперевес.
Прибегаю, впитываю, выжимаю. До потери сознания,
пульса и терпения. Блин! Не для этого красная ягодка росла, чтоб под
холодильником ползать! А что делать?! Сантехники нужны, однозначно. Но я их
хорошо знаю. Обоих. Они у меня уже всё, что можно, прочищали из сантехники. Эффективно
работали и эффектно матерились. На меня. На мою хозяйственность.
А где Апельсинка? Вспоминаю мамину помощницу.
- Так, отнеси-ка ещё ведрышко в унитаз вылей, -
говорю я, а сама думаю, - он, интересно, - не забился?
Дочь прихватывает ведро с водицей и исчезает. Замираю
в предвкушении. Прислушиваюсь. Выливает, ни о чем новом не сообщает моя
Апельсинка. Ура! Апокалипсис отменяется!
Так вот. Про сантехников. В последний раз они мне
чистили тот самый унитаз – когда я не рассчитала и выкинула в него дозу
кошачьих опилок (с экскрементами вперемежку, разумеется) более чем способен
слопать наш унитаз. Он и не слопал – выплюнул всё наружу. Я честно ждала, когда
он одумается. Три дня. Куда мы ходили всё это время – не спрашивайте! Всё равно не скажу, даже под пытками. Но
ходили – не сомневайтесь!
Через три дня я попыталась сделать что-нибудь сама.
Что-нибудь – это почти что шаманские танцы вокруг да около со вздохами и
причитания. А что я могу – слабая женщина?! Ну, и ещё немного вантуза. С
вантузом у меня получалось хуже. Вздохи и причитания – тоже так себе. Но если
сравнивать, то с вантузом всё-таки хоть что-то.
Но изменить ситуацию самостоятельно мне не удалось.
И тогда я позвала бесстрашных рыцарей. Прямо из ЖКХа. Честно говоря, звала я
одного, но пришли двое. То ли им положено работать в паре – для поддержки –
мало ли, кого в унитаз засосёт, то ли это была акция «два в одном».
Эти двое сразили меня своей решительностью. И
велеречивыми словесами. Не знаю, чем больше. Сражались они с унитазом, а на
путь истинный наставляли меня. И то и другое – неистово. И спрятаться то некуда
– сама позвала.
Другой раз (это был уже один из рыцарей ЖКХ) у меня
меняли закрывашечку - вертушечку для крана такую. Синенькую. Холодная вода,
значит. Там вода тоже хлестала, только на стену. Эффектно так меняли. С
прибаутками. Матерными. А месяца через два – вторую – красненькую. А в первый
раз велели мне штучечку, которую сняли, – железную – не выкидывать. По её
образу и подобию для красненького крана купить такую же. Но я, разумеется,
потеряла. Поэтому при втором заходе была вынуждена терпеть культурный шок.
Связанный со словесными приятностями в мой адрес. Почти что комплиментарными. Дружба,
одним словом, с сантехниками у меня была специфичной.
И что же делать?
- Мам, пойдем спать, утро вечера мудренее, - нашлась
вместо меня Апельсинка и потащила маму в кровать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий