Навстречу

Я вышла тебе навстречу. Без жёлтых цветов. Без подготовки. И без надежды встретиться.

Я просто пошла в ту сторону, где, возможно, ты мог оказаться. И я угадала! Два поворота за угол, несколько сотен шагов – и ты уже идешь мне навстречу! Я не поверила собственным глазам. Ты. Идешь. Мне. Навстречу.

Мне! Навстречу.

Мы не виделись около года. Мы не виделись около года! Мы не виделись…

- Боже, как я выгляжу? Что на мне? Как фигура? Нос не блестит? А кожа? – дурацкие женские мысли стайкой пролетели мимо меня и заставили подтянуться, встряхнуться и… замереть..

Сейчас ты подойдешь ко мне. Сейчас ты подойдешь ко мне! И.. заговоришь или … пройдешь мимо? Я ещё не знаю, но я уже жду. Я замедляю шаг, убираю телефон в сумочку – как он оказался в руке? Кажется, я с кем-то разговаривала и спешно закончила разговор… Сейчас - ни до кого. Сейчас – только ты!

Шаг. Ещё один. Ты всегда ходишь не спеша. У тебя очень длинные ноги, ты ходишь медленно и быстро одновременно. Большие шаги - равносильно большой скорости. Ну же… ну…

Между нами широкий газон, ты - справа, я – слева, я поднимаю ногу, чтобы перейти на другую сторону и оказаться рядом с тобой. Но во мне «включается этикет» и я останавливаюсь. Подойдешь ли ты сам?

И ты подходишь! Прямо по газону! Ко мне! Шаг за шагом…

Ты не подаешь мне руки, не обнимаешь и не целуешь приветственно в щёчку. Ты не делал этого и раньше. И, на самом деле, мы не так близки, чтобы расстраиваться от того, что ты этого не делаешь. И я не расстраиваюсь. Наоборот – я счастлива!

- Здравствуй, - я осекаюсь, - А я здесь всего на несколько часов. И я никуда не спешу.

Я говорю и смущаюсь собственной смелости. Я не хочу ни на что намекать. Я веду себя как кисейная барышня. А ты… изображаешь радушие. Ты устал. Ты только что с репетиции. Ты однажды сказал:

- Нам, актёрам, хватает эмоций на сцене…

И я не знаю, что ты чувствуешь, когда оказываешься рядом со мной. Ты растратил эмоции на сцене. А со мной…

Я могу только предполагать: или ты их тщательно скрываешь, или ты ничего не чувствуешь. А ты … в этот самый миг изображаешь радушие. Вежливое радушие. Ты вежливый, печальный рыцарь. И я предпочитаю думать, что эмоции ты вежливо скрываешь. Потому что ты … привык что-то изображать.

Возможно ты – настоящий остался где-то там, на сцене. Твоя вежливая радушная физическая оболочка отправилась на отдых. На несколько часов. Не рассчитывая встретить меня. И не рассчитывая делиться эмоциями по пути домой. Но мне это не важно.

Мне удобно с тобой любым. Мне просто с тобой хорошо. И я несказанно рада нашей встрече. И я ловлю себя на мысли, что тоже тщательно скрываю свои чувства. Что я такая же «вежливая и радушная». Что я что-то изображаю, чем я не являюсь на самом деле.

Мне безумно неловко. И я… увлекаю нас разговором. Мы говорим о творчестве. И я …забываю про вежливое радушие. Когда я говорю о театре, о любви на сцене, я всегда становлюсь настоящей. В ту же минуту! И ты! Тоже! Мы говорим о нашем творчестве, и мы загораемся! Мы – настоящие!! Это «наша точка соприкосновения»! Наша истинность. И безыскусность.

Когда нельзя говорить о чувствах, время скрывать их под масками. Но я поступаю хитрее – я разоблачаюсь. Я никогда не скажу тебе, что люблю тебя, но я смело буду утверждаю, что люблю тебя в творчестве. Люблю на сцене, люблю в роли. И это признание никого не будет пугать и не удивлять. Я не оттолкну тебя таким признанием. Это, и разоблачение, и маска одновременно.

Ты здесь. И я не видела тебя слишком долго, и не знаю, когда увижу в следующий раз. И я решаюсь взглянуть в твои глаза и поискать там ответного чувства. А, вдруг… Глаза не спрятать под маской.

Тем временем, мы разговариваем. Но что слова? Вежливый тон, интонация! – мы держимся на высоте, мы – само благородство и воспитанность. Мы говорим о духовном. И я. Смотрю. В твои. Глаза. И чувствую, что мои собственные уже начинает пощипывать.

Чтобы не устраивать бурю в стакане, я переключаюсь на твои руки, я изучаю твои руки. Я смотрю на твою одежду и не замечаю ни одной детали. Полоска, кажется на тебе что-то в полоску. Но я не уверена. Я не могу сфокусироваться. Наверное, так ведут себя подростки. Кажется, я глупею рядом с тобой.

Мне не за чем куда-то идти, у меня масса времени, и я вызываюсь проводить тебя. Этикет захлебывается негодованием, а я подавляю смущение. Где-то в середине пути я всё-таки останавливаюсь:

- Дальше не пойду, а то уже… неприлично…, - говорю.

И замираю от мысли, что мы сейчас расстанемся. Но ты не уходишь.

- Постоим? – спрашиваешь или утверждаешь ты.

- Постоим?! Конечно! – и мы продолжаем говорить, касаясь друг друга в нашей единственной точке соприкосновения. И не касаясь друг друга.

И я тяну время. И я чувствую, что ещё чуть-чуть… и ты … ещё на несколько месяцев, а может, и лет… - нет, только не лет!… снова исчезнешь из моей жизни. И я тяну время. Но кто первым скажет, что пора…?

И я уже почти не слышу, о чем ты говоришь, я только слушаю, когда же появится этот извиняющийся тон, который намекнет… - пора. И я, предвосхищая минуту расставания, говорю:

- Ты скажи, если тебе нужно будет уйти… когда тебе нужно будет уйти… просто, я то никуда не спешу…

Но ты не уходишь. Ты остаешься ещё какое-то время. И я ликую! И пробую спланировать наши новые встречи. У меня есть множество поводов увидеть тебя, ведь у нас есть наша «точка соприкосновения», и я набираюс смелости и предлагаю варианты. Но ты «не хочешь обещать», ты «устал», и тебе «будет видно». И я поникаю.

А когда мы расстаёмся, ты… ты! ТЫ! Обнимаешь меня на прощанье! Ты. Заключаешь. Меня. В объятья! Сам! Порываешься ко мне всем телом. И заключаешь меня в объятья. И я устремляюсь к тебе на встречу. Секунда – и я в твоих объятьях…

И я чувствую, что это какие-то особенные объятья, не формальные, не рядовые, не просто так… Я это остро чувствую. Потому что ты… зависаешь со мною в объятьях на несколько секунд. Даже, может быть, на целую минуту. Мы зависаем вместе. И я понимаю, что такое «время остановилось».

А потом я ничего не помню. Кажется, я заставляла себя не оборачиваться тебе вслед. Но, кажется, не сдержалась. Помню, как заснула потом в поезде, и не помню никаких снов. Я помню только твою руку у себя на талии. Одну – на талии, другую – на плече.

 Из цикла "Разговор с Ним"