Мне кажется, что-то не так. У меня. Со мной. У других –
иначе. У Юльки, например, - у нее красивые вещи, она знает о мальчиках много. Ей
мама рассказывает. Юлька нас просвещает. Я не очень интересуюсь. Так. Случайно
если. Просто она чаще рассказывает, когда мы на физкультуру переодеваемся. Интересное.
Мама – медик у неё.
Ещё про прыщи. Я запомнила – нужно выбирать для своих детей
мужчину, чтобы у него не было. Прыщей. И тогда у детей не будет. Зачем я это
запомнила? Я же не хочу детей. Я не такая! Мне вообще это не интересно. Нет,
Юлькины рассказы – интересно. Про замуж – не интересно.
А девчонки белые платья хотят, фату. А меня тошнит от этого.
Я не хочу. Почему? Со мной что-то не так?
Я вязать люблю. У меня целая сумка клубочков. Всяких. Они
перепутались, я их распутывать не хочу – отрываю. Тяну до последнего, пока
тянется – потом рву. Нитка на конце, где порвано, тонкая, будто до конца
сопротивлялась.
Зачем я про прыщи слушаю? У меня же нету. Знаю! Юлька –
авторитет. Её все в рот смотрят. Она образованная. Ну, то есть, знает то, чего
другие не знают. И одета хорошо. Я говорила.
Я – плохо одета. Но меня это не волнует. И меня не слушают.
Я – не авторитет. От меня лучшая подруга к другой ушла. Было больно.
Я потом
поняла – почему. Мне стыдно из-за этого. Это из-за бутербродов. Мы их под
лестницей ели. Это ее бутерброды были. У меня – не было. Мне не давали. Не
специально, конечно, - просто нечего было дать. А она делилась. Не жалела. И
конфеты у нее были особенные. Как снежинка. Она их напополам для нас делила. Но я не из-за конфет с ней
дружила. Точно не из-за конфет. Но к другой она ушла, скорее всего, из-за них.
Теперь ей не надо делиться. А мне больно.
Мы на танцы вместе ходим. Так получилась. К нам приходила
хореограф. Или как там ее. И позвала в один клуб. Я пошла. И моя подруга. Бывшая.
Тоже пошла. С новой подругой. А я – одна. Хотя переодеваемся вместе. И все так
странно и неловко. Я в самый конец встаю в зале. У меня никогда пары нет.
У меня одежда для танцев – не очень. Сейчас модно танцевать
в лосинах и рубашке. Я нашла старую в клеточку, но в ней попу видно, а нужно,
чтобы не видно. И лосины у меня с заплатками. Но мне это все равно. Я просто
люблю танцевать.
А еще у меня бусы из янтаря. Просто у меня зоб, и маме
сказали – это помогает. Вот и ношу. А когда выступали, нужно было снять, а я не
сняла. Как? Они завязаны на леску. Ровно по шее. А девочки мне потом что-то
вроде бойкота устроили. Я не поняла, почему. Может, и не из-за бус.
А после танцев домой страшно возвращаться. На трамвае –
нормально. Или пешком по улице. А в подъезде – жуть! Всегда лампочки выкручены.
Темно. Я на второй этаж взлетаю на одном дыхании. И - спиной к дверям. Стою.
Глаза закрою и дрожу. Пока не откроют. Зачем лампочки выкручивают?
А потом танцы кончились. Из-за денег. Их не было у
родителей. Их ни у кого не было. А про бутерброды у моей подруги мама говорила –
что у нее папа нерусский, умеет зарабатывать. А почему мой не умеет? В общем,
за танцы платить было нечем. И я больше не ходила.
А сейчас хочу помечтать. Что бы было, если бы у моих
родителей деньги были? И все другое было?
Я бы, наверное, танцы не бросила. И одежду другую купила. Ой.
Я же вру. Мне это все совершенно не нужно. Одежда. Танцы.
Ну, то есть нужно, конечно, но я могу и пережить. Я это сейчас поняла. Все
равно у меня все хорошо, потому что у меня есть папа, мама и сестренка. И
воспоминания о бутербродах под лестницей.
Не хочу мечтать про деньги. Не интересно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий