В четвёртом классе родители затеяли ремонт. Мы собрали
всё необходимое и поехали жить на дачу. Раньше мы там жили только летом, а
осенью возвращались в городскую квартиру. Среди необходимого были: собака
Жулька, кошка Лариска и мой портфель со школьными причиндалами.
Дача у нас была необычная – казённая, отапливаемая.
Про отапливаемую - всё понятно: это значит, в сибирскую зиму не пропадёшь. Казённая
– это как казённый дом в картах – государственная, значит. Жить на
государственной даче можно было круглый год, и поэтому ремонт делать в квартире
тоже можно было круглый год. Вот родители и растянули это удовольствие на
непонятно сколько.
Хотя про удовольствие, это я пошутила. С
удовольствием осенью на даче жили, пожалуй, только Жулька и Лариска. И та и
другая теперь гуляли, сколько влезет, и, сколько влезет, натаскивали блох.
Особенно активно блох таскала Лариска, потому что ночевать, в отличие от
Жульки, приходила в дом. Вместе с ней приходили и блохи. Ближе к осени блохи неожиданно
озверели и стали путать Лариску со мной.
Жить на мне было неудобно – по понятным причинам у меня
не было шерсти, наверное, поэтому они очень злились и беспощадно кусали меня.
Было больно. Особенно ночью. Блохи практиковали ночные перекусы, а я спасалась,
как могла. Самый хороший способ был – замотаться в простыню с головой. Если в
коконе из простыни не оставалось ни одной дырочки, блохи меня не трогали, и я засыпала
счастливым сном неискусаной девочки. Так началась моя осень на даче.
А потом я узнала, что у наших соседей прямо в доме
живёт не какая-нибудь кошка или собака, а настоящая корова! Молодая тёлочка. И
в дом её впустили, чтобы она не замёрзла на улице. И тогда я подумала: как
хорошо, что наших поросят папа продал ещё в августе. Кто знает, какие блохи водятся
на свиньях? Наверняка же, водятся?! А если они кусаются ещё сильнее?
У Ирки никаких животных дома не водилось, поэтому я
честно завидовала ей. Уж её то никто не кусает! А она завидовала мне, потому
что у меня – и свиньи, и кошки, и собаки. И с ними можно играть, за ними можно
ухаживать, с ними можно спать. И даже мои рассказы про страшно кусачих блох её
не пугали и не переубеждали. И мы никак не могли договориться, что лучше?
А потом блохи подобрели и больше ко мне не
приставали. Я постепенно про них забыла и сосредоточилась на школе. Вернее, на опозданиях
в школу.
Когда мы жили в квартире, моя школа была совсем рядом.
Сначала идёшь прямо, потом мимо помойки, вокруг соседней пятиэтажки, а дальше –
два варианта: близкий и далекий. Далёкий – через соседний двор, близкий – в соседний
забор. Само собой – я выбирала близкий. В общем, чтобы попасть в школу вовремя,
мне нужно было выйти ровно за три минуты до звонка. Когда мы поселились на
даче, всё стало намного сложнее.
Каждое утро нас с папой будила мама, и, вроде, она
делала это заранее, и даже очень заранее, но мы почему-то всё время опаздывали.
Пять дней в неделю, двадцать (и даже больше) дней в месяц, и сколько учебных дней
было в четверти – мы все опаздывали. Учительница сначала ругалась, потом
ругалась сильнее, а потом перестала обращать на меня внимания и даже записала в
«неуспевающие» во всех смыслах этого слова. Потому что училась я тоже неважно.
Особенно, когда начала опаздывать на каждый первый урок – то на чтение, то на
математику, то на физкультуру, я абсолютно точно стала неуспевающей. А Ирка мне
снова завидовала, она то школу вообще недолюбливала. Вот бы ей – каждый день
опаздывать!
А у нас, между прочим, для опозданий были причины.
Чаще всего причиной был папа. Сначала он долго курил, потом долго заводил
машину и говорил, что причина в машине. Ну, в машине, так в машине – какая мне
разница, думала я, и терпеливо ждала, и гладила Лариску. Я это делала очень
смело, потому что по утрам от меня пахло бензином (я предусмотрительно
прогуливалась, пока папа грел машину, раз-другой возле выхлопной трубы), и
блохи на меня даже не реагировали.
А папа, тем временем, заканчивал с подготовкой
машины, и мы выезжали в школу, чтобы снова опоздать. Я сидела на заднем сиденье
и радовалась, что у нас дома нет ни молодой тёлочки, ни свиней, и что Ларискины
блохи давно присмирели. А, вдруг бы вся эта живность будила бы папу укусами,
хрюканьем и мычанием ещё раньше, чем будит его мама. И тогда не было бы никаких
опозданий.
Из цикла «Моя
Ирка»
Комментариев нет:
Отправить комментарий